Наконец-то вышли из зоны тропиков. Дышать стало значительно легче. А то эта недельная стоянка во Вьетнамском порту Хайфон при неработающем кондиционере порядком всех вымотала. Кондиционер вышел из строя ещё перед этим рейсом. Но Вьетнам ждать не мог. Воюющий Вьетнам ждал нашей помощи, и мы ему помогали, доставляя различные жизненно необходимые этой стране грузы, тем самым как бы принимая тоже какое-то посильное участие в его войне с мощнейшей державой мира Соединёнными Штатами Америки.За двое суток до подхода к Владивостоку получили радиограмму следовать в Находку и готовиться к рейсу в Арктику. Так называемый Северный завоз. Трудно себе даже представить, что будет, если этот Северный завоз по каким-то причинам не состоится. Тогда все крайние северо-восточные территории нашей необъятной родины обречены если не на голодную и холодную смерть, то на жесточайшую борьбу за выживание в этом крайне неблагоприятном и суровом крае, крае Белого Безмолвия как точно подметил ещё Джек Лондон.
Поэтому ежегодно, с открытием арктической навигации большой процент судов Дальневосточного Морского Пароходства грузились всевозможными грузами, начиная от свежих и не очень овощей, консервов, вино-водочных изделий и кончая углём, ГСМ и прочими промышленными товарами и шли на крайний Север, на Чукотку, Колыму и далее по побережью Ледовитого океана. Нормальных оборудованных портов в тех краях не было, последние из портов Анадырь и бухта Проведения, а остальное необорудованный дикий берег с малонаселёнными посёлками и полярными станциями. Поэтому каждая такая экспедиция была довольно сложным и сопряжённым с всякими неожиданностями и реальными опасностями мероприятием. Так как портов не было, то естественно груз предстояло выгружать и доставлять на берег силами экипажа. А так как, по большому счёту, это не входит в обязанности экипажа, то с экипажем формально заключался договор подряда на эти работы, естественно за отдельную плату, на которую стороны, в результате переговоров достигали соглашения.
И хотя деньги не такие уж маленькие, но, учитывая условия и сложность самой работы, члены экипажа обычно с неохотой соглашались идти в такие рейсы, так, как в загранрейсах всё равно было и гораздо легче, и денежней. Но делать было нечего, и мало кому удавалось увильнуть от таких экспедиционных завозов.
По приходу в Находку, судно сразу поставили к причалу, и началась погрузка, а так же доукомплектование дополнительными членами экипажа.
Через четыре дня погрузка была закончена. На борт было погружено около пяти тысяч тонн всевозможного груза. Ну, самого, что ни на есть разнообразного. Практически несколько магазинов, если так можно сказать, промтоварные и продуктовые. Собственно этот груз и предназначался для складов и магазинов Чукотских посёлков и должен был обеспечивать эти посёлки на целый год существования, до следующей навигации.
Экипаж увеличили на одну третью часть, приблизительно и довели до сорока человек. В штат ввели 4-го помощника капитана, несколько мотористов и матросов и двух трактористов. Для чего нужны трактористы, я тогда ещё не понимал, так как в такой рейс, будучи 3-м помощником капитана уходил впервые.
И так, судно было полностью готово для выполнения ответственного, не побоюсь этого слова, задания, и тёплым летним вечером снялось на далёкую и загадочную бухту Провидения, для приёма необходимой для производства разгрузки техники и оборудования. Что это за техника и что за оборудования я тогда тоже представлял себе весьма смутно.
На пятые сутки спокойного плавания на север прошли Командорские острова и вошли в Берингово море. Как я уже заметил, погода была благоприятная, море спокойное с тяжёлой как бы маслянистой водой. С каждым днём становилось всё прохладнее, а дни становились продолжительнее. Всё позже и позже заходило солнце, расцвечивая небо в не реальные, умопомрачительные цвета. До чего изобретательна и величественна природа, специально захочешь нарисовать картину, необыкновенной красоты, как ни будешь ухищряться, какие сказочные, сюрреалистические сюжеты, какими не реальными красками ни нарисуешь, а сама природа завтра такое сочинит, что твоя жалкая картинка покажется совершенно не серьёзным фантиком. Глядя на такие фантастические закаты, думаешь, что всё-таки не зря пошёл в этот рейс. Здесь совсем другая природа и совсем другая красота, совершенно отличная от тропиков, суровая, но прекрасная. Здесь тоже есть своя экзотика и ещё неизвестно где её больше. На отдельных льдинах сидели, и грелись на солнышке обитатели здешних мест котики. Из-за сверхрефракции, что обычно для арктических широт, окружающая обстановка была ещё более не реальная, плавающие льдины и льдинки казались на гораздо большем расстоянии, чем они были на самом деле и очень увеличенными в размерах. Смотришь, на таком айсберге сидит какое-то огромное существо. Не то фантастических размеров птица, не то медведь, и вдруг это существо взмахивает крыльями и поднимается в воздух, спугнутое приближающимся судном. И оказывается, что это всего на всего какая-то из полярных птиц, так нереально увеличенная рефракцией. Зрелище конечно впечатляющее.
Через семь суток после выхода из Находки прибыли в Бухту Провидения. Самый крайний порт нашей родины. Подумать только, бухта Провидения вообще находится в западном полушарии, то есть тут даже дата по всем правилам должна быть на целый день меньше, чем во всёй остальной стране, как в соседней Аляске, и только для того, чтобы не создавать неудобства дата такая же, как и во Владивостоке.
Сама бухта не очень широкая, но сильно вытянута в продольном направлении с юга на север. Справа по ходу на противоположном берегу знаменитый посёлок Сиреники. Скажете, чем он знаменит? Может Вы о таком и не слыхали ни когда, а между тем именно в Сирениках родился единственный, наверное, писатель чукча Юрий Рытхеу, не путать с Кола Бельды, помните - самолёт хорошо, а олени лучше, нет, Кола Бельды нанаец, а Рытхеу чукча, надеюсь, знаете.
Ну а сам посёлок Провидения находился как бы в глубине бухты на левой её стороне. Обычный северный посёлок . Из мест развлечения и отдыха только клуб и столовая, которая одновременно является и рестораном, небольшой порт и маленький судоремонтный завод. Но значение этого посёлка трудно переоценить в жизни этого северного края, да и всей нашей необъятной родины. Вот и мы, практически загрузившись для снабжения чукотских посёлков и арктических станций должны ещё доукомплектоваться в этой Бухте, без чего делать там нечего, как без рук.
И так, начался последний заключительный этап подготовки к снабженческому рейсу.
Я с четвёртым помощником капитана и ещё двое опытных матросов, а так же четвёртый и третий механики и двое мотористов были назначены экипажами на самоходные баржи, которые предстояло получить в Провидении. По два человека в смене на одну баржу. Один так называемый старшина и один моторист составляли одну смену экипажа одной баржи. Таким образом, в одной смене получалось две баржи, каждая со своим экипажем.
Для получения барж и необходимого снабжения к ним, с нами на базу был направлен один из вновь прибывших в Находке членов экипажа, который не был из плавсостава пароходства, но в полярку нанимался ежегодно в поиске заработка и приключений. При получении на базе Провидения барж, этот матрос был нам в качестве эксперта и советчика. Как оказалось впоследствии его советы действительно были очень важны, и без его рекомендаций трудно бы нам пришлось, особенно в первое время, пока не наработали свой опыт, который, как известно, достаётся потом и кровью.
После получения барж, мы произвели прямо на месте некоторое переоборудование, или вернее некоторое усовершенствование их, согласно рекомендации нашего эксперта и начался ещё один обязательный, и небесполезный этап обкатки этих барж, и изучение их маневренных и ходовых способностей, и практическая тренировка управления ими. А трактористы тем временем выбрали себе своих стальных коней или рычащих драконов – два трактора С-100, были тогда такие мощные, тяжёлые трактора. И своим ходом последовали из судоремонтного завода в порт для погрузки на судно.
Данные плавсредства представляли собой самоходные баржи, наподобие десантных, способные выбрасываться своей носовой частью, где была открывающаяся рампа, прямо на пологий берег. Чистая грузоподъёмность их была всего 22 тонны, но согласно технической документации достаточная мореходность. И так, забункеровавшись, начали обкатывать эти наши корабли, ходя разными ходами по бухте и выполняя всевозможные манёвры, тем самым, изучая возможности самих барж, и сами учились управлять ими, этими миниатюрными подобиями судов типа РО-РО.
К вечеру, получив некоторый опыт управления и швартовки, посчитав, что главное ввязаться в бой, а там разберёмся, подошли своими баржами к борту нашего судна, теперь это была наша плавбаза, и приступили к подъёму этих барж на борт. К слову сказать, тоже не лёгкая и ответственная операция, т.к. подъём осуществлялся своей штатной, тяжеловесной стрелой, а работать с тяжеловесом, да ещё с габаритным тяжеловесом, понятное дело, не так-то просто, да и просто опасно. Но часам к двадцати всё дополнительное снабжение, включая баржи и трактора, было погружено на борт и судно начало готовиться к отходу непосредственно к местам выгрузки.
В 7 утра следующих суток наша “ИЖМА” отдала якорь в бухте Лаврентия вблизи одноимённого посёлка. И так, экипаж был поделен на две основные смены, в каждой смене было два экипажа барж, судовая бригада выгрузки из трюма, береговая бригада выгрузки из барж и по два тракториста на трактора. Смена составляла 12 часов. Двенадцать часов работаешь - двенадцать отдых. Первая или вторая смена. всё это не имело ни какого значения так как солнце не заходило почти все двадцать четыре часа и только на короткий промежуток времени, скрывшись за горизонтом, опять выходило. И трудно было сразу сообразить какое же время суток в настоящий момент.
Спустив баржи на воду, вышли на них на разведку, для выбора наиболее благоприятного места для высадки и последующей разгрузки. Наконец обследовав берег визуально, и идя на малом расстоянии от него, подходящее место со сравнительно пологим берегом было выбрано, и мы возвратились на судно, теперь предстоял ещё один ответственный момент погрузить на баржи трактора и доставить их на берег.
И так, трактора были благополучно, хотя и не без приключений, доставлены к месту нашего десантирования и начался напряжённый, тяжёлый труд, ради которого и был организован этот экспедиционный северный завоз. Выгрузка барж проходила в полосе прибоя, по колено, а то и по пояс вводе, приходилось, как циркачам балансировать на скользкой палубе, чтобы не свалиться за борт, или ещё хуже не быть зажатым и раздавленным трактором или контейнером. А дальше уже груз транспортировался волоком в контейнерах тракторами до складов посёлка, где контейнеры также выгружались членами нашей бригады, после чего порожние контейнеры опять же с помощью тракторов и виртуозов трактористов, посредством системы канифас блоков затаскивались опять на баржу. И мы шли на этой барже назад к стоящему на рейде судну за очередной партией груза. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Нужно ли говорить, что к концу смены, мы с непривычки буквально валились с ног.
И сменившись на судне, наслаждались теплом и уютом сухих кают и абсолютным ничего не деланием. По началу, из двенадцати часов отдыха до следующей смены, часов девять, а то и десять просто отсыпались, отдыхали пассивно.
Но как бы там ни было, спустя несколько дней, выгрузка в бухте Лаврентия была закончена и мы подошли к следующему месту выгрузки посёлку Конергино. Здесь мы столкнулись с совершенно неожиданные неудобствами. Не смотря на то, что само место выгрузки было более благоприятное, а именно приглубый, но пологий берег, можно сказать, пляж из мелкой гальки, идеальное место десантирования для наших барж. Но само неудобство состояло в том, что неподалеку лежала полуразделанная туша кита, и от неё исходил сильнейший запах гниющего мяса. Как оказалось впоследствии, это была не пропавшая туша кита, этот кит был добыт местными чукчами около месяца назад, и специально лежал на берегу, доходя до кондиции, согласно весьма специфических гастрономических вкусов местного населения.
А потом вскорости, метров в двухстах от места парковки, так сказать, наших барж, на берег выволокли тушу моржа, и весь посёлок сбежался на делёж добычи. Мы конечно тоже на время оставив работу пошли поглазеть на эту экзотику. Честное слово, как в какие-то средние века. Один из мужиков, не знаю, кто он был, по рангу, острым тесаком отрезал от моржа огромный кусок мяса с салом и давал очередному чукче или чукчанке, которые с довольным видом тащили этот кусок к себе домой. Самые нетерпеливые отрезали прямо от туши мелкие куски сала и тут же съедали их, и предлагали угощаться и нам. Но мы, конечно, отказывались, даже не потому, что это сало было совершенно сырое, хотя выглядело вполне аппетитно, а из-за сильнейшей неописуемой вони исходившей от этой туши моржа. Как оказалось, для чукчей это был возбуждающий аппетит вкусный запах, с их точки зрения.
Вот среди таких ароматов приходилось работать. Хотя нужно признаться, что во время перекуров, и мы сами тоже развлекались не совсем обычным занятием, а именно, собирали мидий с кустов ламинарий, выброшенных прибоем на берег, и затем, положив моллюска на тлеющую головешку из костра, буквально через минуту получали довльно вкусную закуску из жаренных в собственном соку свежайших мидий. Правда к такому гастрономическому изыску пришли не все сразу, в том числе и я, но молодой организм занятый тяжёлой работой на свежем воздухе, не прочь был постоянно получать подкрепление и в результате скоро почти все члены нашей бригады не брезговали такой добавкой к обычной пище.
Майна Пыльгино или Майна Пыльгин, с ударением на последнем слоге, я так и не знаю, как правильно произносится название этого следующего Чукотского посёлка, куда мы должны были доставить их порцию груза. Во всех посёлках абсолютно, без исключения, были свои трудности и особенности. Майна Пыльгино находился довольно далеко от побережья на берегу маленькой чукотской речушки, возможно и название самого посёлка имело какое-то отношение к реке. Речушка была не большая, но с глубиной достаточной для прохода наших мелкосидящих барж. Правда, при впадении в море был довольно значительный бар, который преодолеть для захода в реку было не так-то легко. И первые рейсы были сопряжены, даже, с опасностью быть перевёрнутыми на этом баре, но после нескольких разведок боем, мы научились всё-таки с успехом его преодолевать.
На следующие сутки, после того как мы начали выгрузку в этом посёлке, погода вдруг начала резко портится, и прогноз, не обещал ничего хорошего. Задул холодный северо-восточный ветер, и поднявшаяся высокая зыбь не давала возможности баржам безопасно грузиться у борта судна, да и для безопасности самого судна требовалось отойти подальше от берега. Было принято решение, трактора оставить на берегу, бригаде вернуться на судно, а баржам взяв двухдневный запас сухого пайка войти в реку и став возле посёлка переждать непогоду. Нельзя сказать, что такая перспектива нам не понравилась. Я имею ввиду экипажи барж. Всё-таки двое суток абсолютного ничего не делания и отдых на морском побережье, конечно, это далеко не Сочи, а Майна Пыльгин, ну почти как Баден-Баден, двойное всё-таки название как ни как.
И так, трактора были оставлены на берегу в безопасном месте, береговая бригада была вывезена на судно, а баржи под охраной их экипажей остались в удобном месте у берега этой северной речушки, не далеко от самого посёлка. Первый день прошёл без приключений в интересных беседах с местными аборигенами, так приблизительно часов до двух ночи, потому, что всё равно было светло как днём. Но, тем не менее, спать хотелось и разогрев себе на костре не хитрый ужин, состоящий из тушёнки и чая, поужинав, стали укладываться на ночлег.
Нужно заметить, что баржи проектировались без учёта того, что на них кто-то будет обитать более-менее долго, хотя на них и был в кормовой части очень маленький и тесный кубрик, в котором даже невозможно было выпрямиться стоя, в кубрике было два топчана и печка буржуйка. Вход в кубрик тоже был весьма неудобный, сверху через узкий люк, иллюминаторов, конечно, кубрик не имел и освещался маленькой лампочкой от судового аккумулятора. Запас угля у нас имелся, поэтому раскочегарив, с горем пополам, буржуйку, втиснулись на эти топчаны, естественно без каких либо постельных принадлежностей, в сапогах и ватниках и попробовали заснуть. Чего конечно сразу у нас не получилось, так как в кубрике было сыро и довольно холодно. Через некоторое время температура в кубрике поднялась до приемлемой, но стал ощущаться сильный запах чада. Буржуйка топилась углём, и мы сообразили, что утром можем и не проснуться, угорев в этой стальной душегубке.
Было принято решение спать на улице, возле костра. И я думаю, это было мудрое решение, иначе вы бы не читали эти строки.
Пришлось срочно собирать по тундре побольше всякого горючего материала, в основном состоящего из сухих веток различного кустарника, что бы хватило до утра, хотя понятие до утра, в данном случае подходило мало, правильнее сказать до пробуждения.
Растопив или распалив хорошо костёр, расположились на ночлег вокруг него прямо в снегу. От костра шёл приличный жар и со стороны костра, поэтому было даже жарко, даже пришлось следить, чтобы не задымился ватник, зато с противоположной стороны тянуло холодом, поэтому приходилось постоянно переворачиваться, подставляя к костру то один, то другой бок. Но костёр потихоньку прогорает и становится уже холодно, как ни крутись.
Но, не смотря, что холодно, и спать совсем не комфортно, а встать и подбросить веток в костёр, чтобы вдохнуть в него вторую жизнь ни кому не хотелось. Наконец кто-то не выдерживал, вставал, подбрасывал порцию веток, ворошил золу, костёр опять разгорался с прежней силой и снова можно было спать, следя что бы не не загореться со стороны костра. И так всю ночь попеременно. Во второй раз уже из-за чувства вины поднимался кто-то другой. Но костёр потихоньку прогорает и становится уже холодно, как ни крутись.
Но когда костёр всё-таки окончательно затухал, да и солнце к тому времени поднималось достаточно высоко над горизонтом, приходилось не без удовольствия прекращать ночёвку, опять разжигать костёр, но уже для разогрева нехитрого завтрака и утреннего чая. Остальная часть дня проходила в философском созерцании красот летней тундры и беседах с аборигенами об их житие-бытие здесь, на окраине нашей необъятной Родины.
(Продолжение следует см. Полярка часть II http://01vyacheslav.livejournal.com/1012381.html)